О «черных старателях» время от времени напоминала лишь криминальная хроника. Незаконная добыча драгметалла была для золотодобывающих предприятий республики большой головной болью. И вот наконец Кодекс РК «О недрах и недропользовании», принятый 27 декабря 2017 года и вступивший в силу в 2018-м, легализовал старательство. Нововведение вселяло надежду на то, что старатели выйдут из «тени», благодаря их деятельности в бюджет начнут поступать дополнительные налоги, будут созданы новые рабочие места, что особенно важно для отдаленных районов, где сложно найти работу. Однако пошел уж третий год, а надежды так и остались призрачными…

Россыпь проблем

На протяжении более двух десятков лет старательство в нашей стране находилось вне правового поля. Незаконная добыча золота велась на территории горнодобывающих предприятий, на мелких рудопроявлениях и месторождениях, доступных для ручной добычи без применения тяжелой техники.

Появление в главном отраслевом документе отдельной главы об этом виде операций по пользованию недрами многим виделось прорывным шагом.

В прошлом году в Восточном Казахстане было выдано более 20 лицензий на разведку месторождений россыпного золота. Но старатели так и не приступили к работе. Какие же препятствия возникли на их пути?

В силу геологических условий месторождения россыпного золота находятся в руслах ручьев, их притоков, в поймах небольших долин, то есть в пределах водоохранных зон. Однако согласно Водному и Земельному кодексам РК эти участки относятся к зонам с особыми условиями пользования, в которых запрещена добыча полезных ископаемых.

Практически положения Водного кодекса и Кодекса о недрах исключают возможность освоения более 70% месторождений россыпного золота, которые по этой причине никто не осваивает, и они могут быть исключены из государственного баланса запасов.

Как считает главный геолог одной из казахстанских золотодобывающих компаний Болат Кабазиев, в этом вопросе может быть полезен российский опыт.

– В России артелям старателей, отрабатывающим россыпные месторождения, дают разрешение на перенос и восстановление небольших горных рек, ручьев и их притоков, использование отстойников ила, водоочистных сооружений, применение оборотного водопользования и последующую рекультивацию нарушенных земель. Конечно, за исключением нерестовых рек, других жизненно важных водоемов и рек, протекающих по особо охраняемым природным территориям. Это позволяет золотопромышленникам после согласования с экологическими, водоохранными и лесными ведомствами и под их контролем извлекать драгоценные крупицы металла, не нанося непоправимого вреда окружающей среде. Мы ожидаем принятия таких же дополнений в наших отраслевых законах, – делится Болат Маззафович.

По его словам, положения Кодекса РК «О недрах и недропользовании» не согласуются не только с Водным и Земельным кодексами, но и с законами РК «Об охране окружающей среды», «О частном предпринимательстве». В этих нормативно-правовых документах по-иному трактуются процедуры экологических согласований, возможность проведения работ на территории земель водного фонда, другие важные моменты.

С предложениями внести соответствующие изменения в действующее отраслевое законодательство для устранения правовых коллизий старатели обращались к главам регионов, министрам, депутатам Парламента, руководству страны. Ведь пока эти противоречия не будут устранены, положения Кодекса «О недрах и недропользовании», касающиеся старательской золотодобычи, не заработают.

Следующая проблема: получив лицензию, старатель должен зарезервировать на депозите определенную сумму в виде финансового обеспечения ликвидации последствий своей деятельности. В каждом регионе ее размер устанавливают местные власти. К примеру, акимат Алматинской области определил обеспечение как 1,840 млн тенге за гектар. Получается, что, осваивая максимально возможный по площади участок в 5 га, старатель должен на несколько лет заморозить в банке около 9,2 млн тенге.

Но для людей, занимающихся старательским промыслом, это неподъемные деньги. Россыпи малых рек и ручьев характеризуются в основном незначительными запасами – до 50–100 кг, поэтому золото моют частные лица, субъекты малого, даже не среднего, бизнеса. Этот промысел не сулит быстрых и баснословных доходов. Кроме того, старатели предварительно должны потратить немалые суммы на разработку проектной документации, внести деньги в уплату подписного бонуса, других налогов и сборов. Также они должны вложить значительные средства в приобретение специальной техники и механизмов. Но и эти затраты не гарантируют получения реальной прибыли от старательства. Тем более россыпные месторождения в советское время почти не изучались. Они разведаны лишь на стадии поис­ков и требуют дополнительных вложений капитала в предварительную разведку.

Более того, по словам Болата Кабазиева, в рамках действующего законодательства о недропользовании старатель вынужден следовать ряду ограничений, причем отдельные из них носят явно надуманный характер. Так, согласно одному из условий, старатель должен вести добычу золотого песка на глубине, не превышающей трех метров, хотя тот, кто знаком с природой возникновения золота, знает, что оно может залегать на глубине и до 10 метров.

Следующее ограничение – один старатель имеет право на своем участке добыть не более 50 кило золота. А если он извлечет 55 кг, что ему делать с остальными пятью? Прятать? Подобные искусственные ограничения, как и продолжительные административные, часто никому не нужные согласования сводят на нет все хорошие начинания государства.

Блеск металла: и манит, и ранит

Лето уже на исходе, а для старателей Алматинской и Туркес­танской областей полевой сезон так и не начался. В отличие от своих коллег из Восточного Казахстана они не получили ни одной лицензии. Хотя соответст­вующие заявления подавали еще в декабре прошлого года – в Алматинской и в марте текущего года – в Туркестанской областях.

По новому порядку право на выдачу старательских лицензий передано местным исполнительным органам, которые в большинстве случаев в силу некомпетентности своих специалистов, а также по причине несовершенства действующих законов создают бюрократичес­кие препоны. И хотя п. 8 статьи 265 Кодекса «О недрах и недропользовании» гласит, что местные исполнительные органы должны рассматривать заявления о выдаче старательских лицензий в течение семи рабочих дней и далее либо выдавать, либо мотивированно отказывать заявителям.

На практике процесс и сроки получения разрешительных бумаг затягиваются от пяти до девяти месяцев. Граждане, изъявившие желание заняться новым законным видом предпринимательства, сталкиваются с бюрократичес­кой волокитой бесконечного рассмотрения и согласования.

– В первую очередь это касается определения участков старательской добычи, которые местные акиматы долго согласуют с территориальными и центральными инстанциями, уполномоченными регламентировать процессы изучения недр и охраны окружающей среды, – рассказывает геолог. – Во-вторых, это размер участка, который ограничивается по непонятным причинам площадью не менее 500 квадратных метров и не более 5 гектаров, причем его внешние границы почему-то обязательно должны быть прямоугольными. Россыпные же месторождения имеют свои генетические особенности и укладываются в столь жесткие границы. В-третьих, ссылаясь на другие законодательные акты, местные исполнительные органы прежде, чем опубликовать списки старательских участков на соответствующих сайтах, согласовывают их на своем уровне через свои внутренние комиссии, компетентность которых вызывает больший вопрос.

Таким образом, выдача лицензий на старательство растягивается на неопределенные сроки, и предприниматели просто теряют желание иметь дело с государством.

К примеру, затяжные и сложные согласования с различными государственными контролирующими органами проходили индивидуальные предприниматели В. Колбасов из Алматинской области, К. Ибраев, С. Набиева, А. Касымжанов – из Туркестанской области, изложившие эти проблемы в своих обращениях в акиматы и МИИР РК.

Их озабоченность объяснима. Старатели должны уложиться в короткий летний период – в три-четыре месяца, когда вскрываются реки, идет поток воды. Поэтому они подают заявления в акиматы еще с зимы и ранней весной, чтобы до апреля-мая получить лицензии и, мобилизовав ресурсы, приступить к полевым работам. Но, похоже, кроме них, это никого больше не волнует.

Такой непродуманный подход со стороны уполномоченных госорганов может привести к тому, что старатели снова уйдут в «тень» и начнут тайную добычу россыпного золота и драгоценных камней. Трудно представить, какие потери при этом понесет экономика страны.

Чтобы старатели на законных основаниях получили возможность заниматься этим перспективным способом золотодобычи, необходимо внести соответствующие изменения в Кодекс РК «О недрах и недропользовании», принять подзаконные акты и четко определить не только процедуру выдачи лицензий, порядок согласования участков золотодобычи, но и установить ответственность за нарушение этих регламентов.

Реформы – в золотодобычу

За легализацию старательства, внесение соответствующих изменений в законодательство выступает и Ассоциация горнодобывающих и горно-металлургических предприятий РК (АГМП). Здесь считают, что золотодобывающая промышленность имеет большие перспективы и может стать драйвером отечественной экономики в условиях кризиса. К тому же цены на золото растут, демонстрируя в последние годы устойчивый спрос на этот драгметалл как резервный банковский актив. Поэтому ассоциация внесла в МИИР РК ряд предложений по реформированию золотодобывающей промышленности.

Так, в АГМП полагают, что существующие в Казахстане принципы вычетов инвестиций приводят к тому, что предприятия обязаны платить налог от дохода с момента начала производства. Тогда как для стимулирования роста инвестиций и расширения производства видится целесообразным введение налоговых каникул до выхода производст­ва на самоокупаемость, чтобы предприятие начало оплачивать налоги с того периода, когда оно вычло все инвестиции с налогооблагаемого дохода и рассчиталось с банками за финансирование первоначальных инвестиций.

Наряду с этим мировая индустрия разработала и широко применяет множество финансовых инструментов, которые используются для стимулирования деятельности золотопромышленников и которые не работают в Казахстане в силу несовершенства отраслевого законодательства.

К примеру, необходимо на законодательном уровне предусмотреть выдачу и возврат займа металлом. Основным отличием его от денежного займа является то, что основной долг и проценты фиксируются и выражены в металлическом эквиваленте.

Эти и другие предложения АГМП находятся на рассмотрении отрас­левого министерства. Остается надеяться, что совместными усилиями профессионального сообщест­ва, отраслевого министерства и Правительства в скором времени все же удастся вывести старательское дело из административно-правового тупика.

Рысты Алибекова