Эксперты предположили, какие механизмы помогут оживить рынок

Казахстан удивительно богат своими недрами. Среди прочих стран СНГ на его долю приходится около 90% подтвержденных запасов хромитов, 60% вольфрама, 50% свинца, 40% цинка и меди. Второе место в мире Казахстан занимает и по запасам природного урана, общий объем которых превышает 700 тыс. тонн.

Еще в 2009 году наша страна вышла на первое в мире место по добыче урана, а к 2020 году заняла 41% этого рынка. Так как собственного рынка сбыта Казахстан не имеет, уран продается в другие страны и весьма востребован в Китае, России, Франции, Индии, CША и Канаде.

В будущем ситуация может измениться, так как АО «НАК «Казатомпром» уже несколько лет сотрудничает с China General Nuclear Power Company в деле создания на территории страны предприятий ядерного топливного цикла. В январе 2021 года было объявлено о появлении совместного предприятия «Ульба-ТВС». Завод должен заняться выпуском готовых тепловыделяющих сборок (ТВС). Проектная мощность предприятия – 200 тонн эквивалента уранового металла в год. При этом весь объем выпуска уже законтрактован китайскими партнерами на 20 лет вперед. Начало производства запланировано на конец 2021 года.

Тем не менее подавляющее большинство продукции казахстанской урановой отрасли по-прежнему реализуется на открытом мировом рынке в виде сырья. Этот рынок имеет свои особенности, не всегда удобные для сторонних инвесторов — новых участников процесса покупки и продажи.

В первую очередь рынок урана по понятным причинам очень зарегулирован. Осуществлять сделки на нем могут только немногочисленные авторизованные компании, которые, как правило, сотрудничают друг с другом на основе долгосрочных контрактов. Уже одно это выводит уран за пределы списка инвестиционно привлекательных активов.

Кроме того, в силу доминирования долгосрочных контрактов у урана очень неликвидный спотовый рынок. Даже если авторизованный покупатель, отвечающий всем требованиям регуляторов, захочет быстро приобрести значительный объем сырья на спотовом рынке, сделать это будет очень сложно.

При этом следует учитывать и другие факторы, важные для производителей урана. С 2007 года цена на него упала практически впятеро. Не последнюю роль в этом сыграл инцидент на АЭС «Фукусима-1» в 2011 году. Ряд стран взяли курс на полный отказ от ядерной энергетики, другие резко ограничили свои планы по развитию атомной промышленности. Это привело к закрытию многих добывающих компаний, чьи технологии не позволили удержать стоимость продукции на конкурентном уровне.

Добывающая урановая промышленность Казахстана пережила этот кризис, так как использует эффективный и малозатратный метод подземно-скважинного выщелачивания. Но рынок урана все равно переживает не лучшие времена. В таких условиях оживить его могли бы средства инвесторов, если бы для этого были созданы подходящие механизмы. Это позволило бы добавить рынку здоровой волатильности и превратить спотовые сделки в обычное и массовое явление.

Конечно, регуляторы никогда не позволят организовать свободный оборот физического урана по аналогии с другими сырьевыми товарами, но из этой ситуации существуют и другие выходы. Так, например, многие инвестиционные фонды в соответствии со своим уставом не занимаются прямыми операциями на рынках нефти, золота, палладия и пр. Но заработать на этих рынках прибыль они все-таки могут. Для этого существуют промежуточные структуры ETF (Exchange-Traded Fund). Это фонды, торгующие на бирже собственными акциями, но при этом инвестирующие в соответствующие сырьевые товары и компании, производящие эти товары – ту же нефть и то же золото.

Применить эту схему в отношении урана возможно (такие фонды есть — например YCP и UPC), но не решается главная проблема в привлечении широкого спектра инвесторов разного уровня, все по тем же причинам – зарегулированность рынка, низкая ликвидность и жесткие требования к авторизации его участников. Но добиться похожей свободы для инвесторов все же реально, и помочь в этом могут новые цифровые инструменты — обеспеченные активами токены (ABT, Asset Backed Token).

По сути, ABT представляют собой записанные в блокчейн цифровые требования к определенному активу. Токен привязан к фиксированному объему товара, – например, килограмму/фунту урана, – а его стоимость определяется текущей ценой товара на рынке. Право собственности на токен представляет собой право владения на физический товар, где бы он ни находился. Эта идея оказалась столь привлекательной, что ей заинтересовались многие компании.

Самой, пожалуй, известной является инициатива российского «Норникеля». Основанный этой компанией Global Palladium Fund в конце прошлого года уже перевел часть своих контрактов с промышленными партнерами Traxys SA и Umicore SA на расчеты в токенах. А в начале 2021 года торговля этими токенами началась сразу на нескольких фондовых биржах.

Вот еще пример: государственная австралийская компания Perth Mint, являющаяся крупнейшим в мире переработчиком впервые добытого золота, еще в 2019 году выпустила токен UPXAU, таким образом «оцифровав» собственный запас физического металла, облегчив торговлю своими активами.

Все больше компаний видят в ABT возможность серьезно повысить ликвидность своих активов и тем самым сделать их более привлекательными в глазах инвесторов. И можно назвать по меньшей мере четыре веские причины, по которым ABT могли бы вдохнуть новую жизнь и в рынок урана.

Во-первых, торговля ABT на уран не подразумевает физической поставки металла инвестору. Токен может свободно обращаться на бирже, подтверждая право владения собственника. Участвовать в экономических процессах, но при этом спокойно лежать на складе. Авторизованный покупатель, имеющий право участвовать в обороте физического урана, сможет в любой момент купить нужное количество токенов и заказать бук-трансфер на свой счет. Никакие регулирующие отрасль правила при этом не будут нарушены.

Во-вторых, резко вырастет доходная база добывающих предприятий, ведь весь добытый уран будет сразу поступать на рынок, а не ожидать очередного долгосрочного контракта и начала поставок. В этом заинтересованы абсолютно все производители.

В-третьих, потенциальные инвесторы, как частные, так и институциональные, получат в свое распоряжение новый инструмент, в который смогут вложиться. Речь идет о вполне исчерпаемом ресурсе, запасы которого ограничены, так что его приобретение окажется весьма разумным с точки зрения долгосрочной инвестиционной стратегии.

В-четвертых, массовое внедрение ABT сделает урановый рынок транспарентным, удобным для анализа всеми заинтересованными сторонами – поставщиками, покупателями, инвесторами и регуляторами.

Из последнего пункта, кстати, вытекает любопытное следствие. В мире, поворачивающемся лицом к «зеленым» технологиям, все важнее становится экологический след производства того или иного товара. Стремясь к углеродной нейтральности и минимизации ущерба окружающей среде, компании ищут поставщиков, также использующих максимально чистые технологии.

И здесь у Казахстана тоже есть преимущество. Применяемое у нас в стране подземно-скважинное выщелачивание урана на сегодняшний день как раз является наименее вредным среди всех прочих. Токен ABT, содержащий данные о происхождении урана, может стать еще и его «экологическим паспортом», свидетельствующим, что металл добыт в соответствии с лучшими мировыми практиками.

Пока это, конечно, дело будущего. Соответствующие механизмы и правила еще только предстоит выработать. Но примеры «Норникеля» и Perth Mint наглядно демонстрируют все преимущества нового технологичного подхода к формированию любых сырьевых рынков. В ситуации, когда все в мире переходит в цифровой блокчейн-формат, Казахстан обязан этим воспользоваться.

Мирас Касымов, директор по развитию Accenture в Казахстане

Даурен Алыбаев, член СД АО «Жалтырбулак», член НС ТОО ГМК «Васильевское»